Умирает квакер и попадает на небеса. Смотрит так затравлено по сторонам: небо ясное, облачка белые, голоса райских птичек, люди в чистых белых одеяниях, одним словом, рай... Подходит к привратнику, оглядывается, спрашивает: - Это что? Рай? - Да сын, мой, - отвечает тот. Это врата в рай и ты заслужил, чтобы туда попасть... - Эта... как его... птички поют, травка зеленая, люди в белых и чистых одеждах? - Да. - И вечный покой, никаких ужасов, кошмаров? - Да. - И эта... (почти на измене), никаких чудовищ и крови?! - Да, да - покой и отдых, - отвечает терпеливо тот. Квакер бросается на колени и воздевает руки вверх (надрывным голосом, переходящим в плач): - О, Господи! За ЧТО МНЕ ТАКОЕ НАКАЗАНИЕ??!!
Литература, языковедение. Работа: «Петербургские повести» – «новый взгляд на город».
Остановил гибддешник старенький "запорожец". И давай придираться: кузов грязный, дымит сильно, и вообще ездить на нем нельзя. Короче, говорит: "Номера снимать сейчас будем". А сам на водителя так вопросительно смотрит, мол, какие у тебя ответные предложения имеются? А водителем был старый дед, борода по пояс, брови до щек. И говорит тот дед: "Ты, мил человек, не кипятись. Я вообще-то - джин, и если ты меня с миром отпустишь, любое твое желание враз выполню". Почесал гибддешник своей палкой под фуражкой, чтобы лучше думалось. Потом спину почесал, потом ниже и, наконец, говорит: "Хочу, чтобы у меня было то, о чем все кругом говорят, и чего ни у кого нет". "Это можно", согласился джин, вырвал из бороды волосок, дунул на него и произнес: "Имей совесть".
